Отец

А в голове застыл всего один вопрос:
А разве был всегда по жизни я скотиной?
Я вроде бы как все родился и дорос
До дня того, когда становятся мужчиной.
Как все я вкалывал за деньги для семьи,
И приносил их столько, сколько мог я выбить.
За это тихо мне сказали селяви?
За это должен был я громко стопку выпить?
Затем вторую выпить, третью и под стол
Швырнуть допитую невзрачную бутылку.
Но есть же новая, такой уж коленкор,
И пить пока не скажет пол: ну всё! затылку.
Потом стерпеть поток упрёков от родных,
Как будто мой покой им всё-таки не нужен.
Я будто бы для всех спивающийся псих,
Который и судьбой и памятью простужен.
Я к этому сам шёл, а не катился вниз,
Я разгружал как мог, вскипающий рассудок.
А вы смотрели, после подложив сюрприз,
Отгородившись от меня звонками трубок.
И как финал истории моей — вода:
Вы навязали мнение, что я скотина…
Вчера я получил бумагу из суда,
Что не могу родного больше видеть сына.